БИРОБИДЖАН, 24 СЕНТЯБРЯ, «НАБАТ». — Накануне выхода на экраны скандального фильма «Матильда» и в преддверии 100-летнего юбилея Октябрьской революции кандидат исторических наук из ПГУ имени Шолом-Алейхема Александр Азаренков подготовил историко-публицистическую статью о приме императорских театров, фаворитке великих князей Матильде Кшесинской. Публикуя этот материал, редакция считает необходимым отметить, что некоторые исторические оценки автора не совпадают с нашей точкой зрения. Текст приводится без купюр и сокращений.

Революционный Петроград в 1917 году в судьбе Матильды Кшесинской

События, которые в 1917 году потрясли сами основы Российского государства, в корне изменили судьбу тогда 150-миллионной страны и её обитателей и чудом не привели к её необратимому распаду. Как и совсем недавно полузабытое имя балетной примы императорских театров Матильды Кшесинской ровно сто лет спустя нежданно-негаданно приобрело широкую, пусть и скандальную, известность в России. Впрочем, частые поводы к пристальному вниманию к собственной персоне Матильда в изобилии давала и при жизни

Относительно недавно коллектив петербургских историков и музейных специалистов подготовил документальную публикацию под названием  «1917 год. Вокруг Зимнего». В книге описан революционный Петроград – столица только что рухнувшей империи. Одним из ее сюжетов стали малоизвестные широкому читателю события, связанные с питерским особняком балерины Матильды Кшесинской – фаворитки цесаревича Николая Александровича Романова в 1892 – 1894 годах.

Петроград в 1917 году

Эти тексты – реконструкция реальности, «оживающая» картина тогдашних событий. 12 глав  посвящены происходившему в различных точках революционного Петрограда – Зимнем, Смольном, Мариинском, Таврическом дворцах, на Марсовом поле, в Петропавловской крепости, на легендарном крейсере «Аврора».

Остановимся на одном из сюжетов – борьбе балерины Матильды Кшесинской за свой питерский особняк, после падения российской монархии неоднократно занимавшийся «незваными гостями» путем самозахвата – по меркам революционной смуты вполне обычным.

Центр светской жизни столицы империи

В апреле 1904 года столичный дворянин Александр Коллинг приобрел в Петербурге участок земли в 730 квадратных сажен на пересечении Кронверкского проспекта и Большой Дворянской улицы.

Только через год стало известно, что Коллинг – лишь посредник. Официальное право собственности на участок перешло к прима-балерине Мариинского императорского театра польского происхождения Матильде Кшесинской – тогда одной из самых состоятельных женщин Российской империи. По одной весомой причине (речь о ней пойдет ниже) Матильда не пожелала огласить себя покупателем этого имущества сразу после сделки.

Архитектор Александр фон Гоген

Чуть больше чем за два года на участке был возведен особняк в стиле модерн по проекту Александра фон Гогена – модного в столице и, соответственно, страшно дорогого архитектора с академическим статусом. За фасад особняка, выполненный в стиле северного модерна, Гоген получил от городской управы Петербурга серебряную медаль.

Особо стоит отметить местоположение особняка. С одной стороны, он находился на Петроградской стороне – самом модном районе Петербурга начала XX века. Вместе с тем, дом фактически стоял на Неве – главной магистрали столицы, на которую выходили основные здания города: Зимний дворец, Исаакиевский собор, Сенат, Академия наук и прочие.  Все это подчеркивало особый статус Матильды в Российском государстве.

Внутренние интерьеры особняка также отвечали самым взыскательным аристократическим вкусам. И не только российским. Зал был оформлен в стиле русского ампира, салон – в стиле французского короля Людовика XVI, спальня и уборная – в английском стиле. Модную мебель по заказу изготовил французский мастер Мельцер. Люстры, бра, канделябры и прочие элементы декора (вплоть до шпингалетов) тоже были выписаны из Парижа. Уютное гнездышко обслуживали вышколенные горничные, повара-французы и старший дворник – кавалер георгиевского креста. К услугам Матильды были экипажи, автомобили, винный погреб и даже (в центре столицы!) коровник с коровой. Что поделать: прима очень любила свежее молоко.

Интерьеры особняка Матильды Кшесинской

В этом уютном гнездышке Кшесинская прожила без малого 11 лет. В последнее десятилетие разлагавшейся империи особняк Матильды Кшесинской стал центром светской жизни столицы. Петроградская публика часто называла роскошный особняк дворцом. Его посещали актеры Александринского и Мариинского театров, звезды балета, в их числе непревзойденная Айседора Дункан. Само собой, завсегдатаями были и многочисленные представители семьи Романовых, с которой у Кшесинской с ранних лет были особые отношения.

Интерьер особняка Матильды Кшесинской

Матильда Кшесинская родилась в театральной семье польского происхождения 31 августа 1872 года. В 18 лет она стала балериной Мариинского театра, на сцене которого прославилась как одна из величайших звезд русского балета. В первый  же свой сезон она станцевала в 22 балетах и 21 опере. В 1908 году Кшесинская гастролировала в парижском Гранд-Опера, где поразила публику 32 фуэте (поворотами на одной ноге).

Для бессмертной славы этого было бы вполне достаточно. Однако, как писал директор императорских театров В. А. Теляковский, «успех на сцене был средством: стремления ее были более грандиозны и обширны, и роль только балерины, хотя и выдающейся, не удовлетворяла ее смолоду».

Для светского Петербурга ее близость к «семье» была «секретом полишинеля». Здесь и весьма давний роман с наследником цесаревичем Николаем Александровичем – будущим императором Николаем II, начавшийся в 1892 году (Матильде тогда было 20 лет и их отношения прекратились сразу после помолвки цесаревича с Алисой Гессенской – будущей императрицей Александрой Федоровной в апреле 1894 года). При расставании Николай разрешил Матильде всегда обращаться к нему на «ты» и обещал в случае необходимости оказывать свое высочайшее содействие.

Император Николай II и императрица Александра Федоровна

Великий князь Сергей Романов

Казалось, минута славы Матильды осталась позади. Но Кшесинская не намеревалась сдаваться.  Сперва «в горе и отчаянии» ее поддержал великий князь Сергей Михайлович Романов, внук Николая I и генерал-инспектор артиллерии. Одинокая балерина стала его любовницей. 18 июня 1902 года  у Матильды родился сын Владимир, получивший по императорскому указу от 15 октября 1911 года фамилию «Красинский» (по семейному преданию, Кшесинские происходили от графов Красинских), отчество Сергеевич (как сын великого князя Сергея Михайловича) и потомственное дворянство.

Не прекращая свои отношения с Сергеем Михайловичем, в 1900 году Кшесинская сблизилась еще и с внуком Александра II и двоюродным братом императора Николая II великим князем Андреем Владимировичем Романовым. Скандал? Вовсе нет: как писал уже упомянутый нами Теляковский,   «все довольны, все рады и прославляют необыкновенную, технически сильную, нравственно нахальную, циничную, наглую балерину…».

Гражданский брак на троих оказался весьма  продолжительным. После гибели Сергея Михайловича (в 1918 году) Матильда, некоторое время сохраняя прежние отношения с Андреем, в январе 1921 года решилась узаконить связь с ним  официальным (церковным) браком. После этого Андрей Владимирович Романов усыновил Владимира (сын Кшесинской стал Владимиром Андреевичем).

Роман с «династией» предоставил Матильде не только постоянную поддержку «административного ресурса», но и весьма значительные средства. Будучи генерал-инспектором артиллерии, великий князь Сергей Михайлович преуспел в «освоении» казенных средств, получая неплохие «откаты» от оружейных компаний (например от французской фирмы Шнайдер-Крезо), что и позволяло ему и его метрессе (фр. maîtresse)  жить по-княжески.

Матильда Кшесинская с сыном

Любвеобильный Сергей Михайлович подарил приме особняк в Стрельне, виллу в Каннах, дачу на Кавказе. На его средства организовывались роскошные приемы. Когда Кшесинская пировала в Стрельне, проходящие поезда меняли свое расписание под нужды гостей балерины. Именно на деньги Великого князя весной 1906 года был приобретен участок на Петроградской стороне для городского особняка.

Крах династии, только что шумно и пышно отпраздновавшей свое 300-летие, привел к потере всего «нажитого непосильным трудом». Ведь творческого человека обидеть может каждый. Видимо, особые отношения с семьей Романовых и стали причиной анонимных угроз. Получив несколько писем от «доброжелателей» в самый разгар беспорядков в Петрограде, вечером 27 февраля 1917 года (эта и прочие даты приведены по старому стилю) Матильда с сыном сочли за лучшее покинуть свое гнездышко налегке. Кшесинская прихватила только ручной саквояж с драгоценностями.

Цитадель большевиков

В последующие дни в опустевшем особняке побывала уйма людей: по погрузившемуся в хаос Петрограду «гуляли» огромные толпы возбужденных нежданной вседозволенностью людей. Разумеется, от этих визитов внутреннее убранство особняка весьма пострадало. Скоро нижние этажи обжили солдаты-тыловики мастерских запасного автомобильного броневого дивизиона.

Дом Кшесинской в 1917 году — штаб большевиков

Большевики, опиравшиеся на «человека с ружьем» – солдатскую и матросскую массу и тоже нуждавшиеся в удобно расположенном помещении в центре столицы, быстро нашли общий язык с солдатами. Уже 11 марта 1917 года в особняк переехали Петроградский и центральный комитеты РСДРП(б). С этого времени, по единодушной оценке столичной печати разных направлений, «дворец Кшесинской» сделался «главным штабом» большевиков.

Ленин выступает с балкона особняка Кшесинской

Ленин с большой группой других радикалов вернулся из швейцарской эмиграции в ночь на 4 апреля 1917 года. С этого времени он бывал в особняке Кшесинской почти ежедневно и вплоть до начала июля 1917 года. Отсюда будущий «вождь пролетарской революции» руководил деятельностью большевистского ЦК, проводил разного рода заседания и встречи, принимал партийных функционеров и прочих многочисленных посетителей.

Матильда и большевики

Однако Кшесинская, устав скитаться по чужим квартирам и лишившись к тому же дачи в пригороде, вознамерилась вернуть свою недвижимость. Она даже попыталась сама договориться с большевиками. Последние разговаривали обходительно, но освобождать помещение отказались и откровенно иронизировали над «бедной» Матильдой. Тогда Кшесинская пошла по многочисленным инстанциям.

Единственной помощью от «революционной демократии» стала резолюция исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. В ней сообщалось, что захват частной собственности недопустим. Петросовет призвал большевиков освободить здание.

Однако резолюция не помогла, как и требование прокурора Временного революционного правительства вернуть здание. В условиях многовластия (означавшего фактически безвластие) в тогдашнем Петрограде действовали только решения, предполагавшие применение силы. Но министр юстиции Александр Федорович Керенский сказал балерине, что вернуть дом силой плохая идея: это закончится кровопролитием, а значит, еще больше осложнит дело.

К тому же общественное мнение в столице явно не симпатизировало Кшесинской. Скорее, наоборот: прима была объектом несправедливых насмешек и скабрезных слухов. Так, известна карикатура на Кшесинскую, нарисованная художником Николаем Ремизовым. На рисунке, озаглавленном «Жертва нового строя», изображена балерина, лежащая на кровати. Подпись под рисунком гласила: «Матильда Кшесинская: «Мои близкие отношения к старому правительству давались мне легко: оно состояло всего-навсего из одного человека. А что же я буду делать теперь, когда новое правительство – Совет рабочих и солдатских депутатов – состоит из 2000 человек?!»».

Даже в среде законопослушной либеральной интеллигенции склонялись к идее, что особняк балерины должен стать общественным достоянием, поскольку такова воля восставшего народа. Хотя вскоре, уже летом 1917-го «ужасный Ленин и ленинцы» представлялись либералам куда опаснее бывшей «царской фаворитки».

Исчерпав все возможности «неформального» решения, Кшесинская подала в суд. На процессе партию большевиков защищал литовский революционер юрист Мечислав Козловский. На заседании 5 мая он заявил суду, что именно большевики спасли здание от уничтожения, заняв его тогда, когда разбушевавшиеся массы уничтожали дворец Кшесинской, считая его гнездом контрреволюции, где сходились все нити, связывавшие Кшесинскую с царским домом. По словам Козловского, революционные массы считали Матильду Кшесинскую если и не членом царской семьи, то, по крайней мере, фавориткой свергнутого царя.

Адвокат истицы Владимир Хесин, со своей стороны, настаивал, что даже во время революции должен соблюдаться правопорядок. В ответ на слова Козловского о разгневанной толпе и царской фаворитке юрист возразил, что суд – не место для слухов и «разговоров с улицы». «Мали ли что говорит толпа, – заявил он. – Толпа говорит и о поездке [Ленина с соратниками. – А. А.] в запломбированном вагоне через Германию, и о немецком золоте, привезенном [большевиками. – А. А.] в дом моей доверительницы. Я ведь всего этого не повторял перед судом».

После прений сторон суд решил спор в пользу Кшесинской. Большевики в течение месяца должны были освободить помещение.

Разрастание смуты и крах надежд

Как и следовало ожидать, исполнение судебного вердикта затянулось. Большевики (и их сторонники из числа солдат) сопротивлялись выселению, грозя применить оружие. Им просто некуда было идти, а штаб в центре города был очень удобен. Решать вопрос об особняке пришлось в контексте общеполитической ситуации, которая все больше приближалась к открытой силовой конфронтации.

К началу июля противостояние радикалов (помимо большевиков, это были также многочисленные группы анархистов и максималистов) с умеренными социалистами в Петросовете и Временном революционном правительстве едва не переросло в неконтролируемое насилие. По Петрограду разгуливали вооруженные манифестанты с экстремистскими лозунгами, причем большевики, ратовавшие за мирный переход власти к Советам, оказались далеко не самыми радикальными. Правое крыло эсеров и большинство меньшевиков считали вооруженные митинги и демонстрации в столице, в которых основную роль играли дезертировавшие с немецкого фронта матросы и солдаты, «контрреволюцией слева».

Июльские события в Петрограде 1917 г.

Вечером 5 июля в Петроград прибыли срочно вызванные с фронта надежные части, поддерживавшие Временное правительство. Также был обнародован компромат о тесных связях Ленина и большевиков с Германией. Конспирологическая версия об «измене» отчасти смогла достичь цели, повлияв на общественное мнение в стране и настроения радикально настроенных солдатских и матросских масс. Обстановка изменилась в пользу Временного правительства.

Для выселения большевиков из особняка Кшесинской власть выделила внушительные силы: 8 бронемашин, солдат, пулеметную команду и даже 2 артиллерийских орудия. Утром 6 июля большевики в спешке покинули здание, сразу же занятое сводным отрядом войск Временного правительства.

Однако новые «хозяева» особняка повели себя как настоящие погромщики. «Ворвавшиеся в здание солдаты учинили в помещениях большевистских организаций полный разгром… У погромщиков были не только идейные соображения – многие солдаты верили слухам о том, что Германия щедро финансировала большевиков, и надеялись найти в особняке «германские миллионы»». (сборник «Вокруг Зимнего»).

Любопытны воспоминания штабс-капитана Ивана Мищенко – начальника пулеметной команды 1-го самокатного батальона 1-го кавалерийского корпуса Северного фронта. Рукопись воспоминаний была найдена в архивных фондах, а ее фрагменты опубликованы в упомянутой мною книге.

Мищенко непосредственно участвовал в занятии здания и некоторое время после этого был его комендантом. Особняк уже был оставлен большевиками, когда штабс-капитан вместе с солдатами оказался внутри.

«В доме царил полный ералаш», – отмечает Мищенко. – … валялись окурки, остатки пищи, пустые бутылки из-под коньяка, обивка мебели и шторы были порваны, кресла и диваны – поломаны. В комнатах нижнего этажа в кучу были сложены кровати, матрацы, книги, столы, битые статуэтки, одежда… В зимнем садике, как видно, кто-то упражнялся с шашкой в рубке, поэтому от дорогих тропических растений остались только одни стебли. Чудная ванная комната мадам Кшесинской была превращена в помойную яму, на дне бассейна лежали всякие предметы, начиная от окурков и кончая человеческими испражнениями».

На следующий день в присутствии комиссии от Временного революционного правительства были взломаны две комнаты, ключи от которых большевики унесли с собой. В них обнаружили переписку РСДРП(б).

«Когда комиссия допрашивала дворника, … то он, давая показания и увидев шляпу, сказал, что это шляпа товарища Ленина. Комиссия заседала несколько дней, – вспоминал штабс-капитан. – Однажды один вольноопределяющийся, член комиссии, мне сказал: «Да, как жаль, что мы так долго нянчились с большевиками. Смотрите. Ведь они уже в свои руки взяли всю Россию, из переписки Ленина видно, что у них в этом направлении все уже сделано». Тем не менее, ожидаемого компромата – «немецкого следа» – комиссия так и не обнаружила.

После выселения большевистского штаба особняк вновь заняли, теперь уже сами его «освободители» – солдаты 1-го самокатного батальона. Связываться с ними уже никто не захотел.

Адвокат Кшесинской продолжал подавать иски о выселении самозванцев в суды, но Матильда поняла, что ждать бессмысленно. 13 июля 1917 года балерина с сыном временно (но, как оказалось, навсегда) покинули Петроград, уехав поездом в Кисловодск. «Я, конечно, рассчитывала осенью вернуться из Кисловодска в Петербург, когда, как я надеялась, освободят мой дом», – писала она впоследствии в своих мемуарах (написаны в эмиграции и опубликованы на французском в 1960 году, на русском языке в России изданы впервые только в 1992-м).

Перипетии судьбы Матильды Кшесинской

Еще до отъезда бывший возлюбленный Матильды, Великий князь Сергей Михайлович, отстраненный Временным правительством от военной службы и вернувшийся из Ставки главнокомандующего, предложил Кшесинской брак. Но, как впоследствии Матильда записала в мемуарах, она ответила отказом из-за великого князя Андрея Владимировича. Андрей ожидал их с сыном Владимиром в Кисловодске, на популярном у российской богемы кавказском курорте, куда еще не докатились волны внутрироссийской смуты. «В моей душе боролись чувство радости снова увидеть Андрея и чувство угрызения совести, что оставляю Сергея одного в столице, где он был в постоянной опасности. Кроме того, мне было тяжело увозить от него Вову, в котором он души не чаял». Опасения Матильды были небезосновательными: Великого князя Сергея Михайловича арестовали и расстреляли большевики в 1918 году.

В Кисловодске Кшесинская поселилась к Андрею, который с матерью великой княгиней Марией Павловной и братом Борисом занимал там отдельный дом. Владимир успел закончить местную гимназию. Но уже в начале 1918 года и до Кисловодска «докатилась волна большевизма»: «до этого времени мы все жили сравнительно мирно и тихо, хотя и раньше бывали обыски и грабежи под всякими предлогами», писала Кшесинская.

В феврале 1920 года, когда стало ясно, что возврата к прежней жизни не случится и находиться в России опасно, через порт Новороссийск на итальянском пароходе балерина с сыном навсегда покинули Россию. Уже в эмиграции, во Франции, в 1925 году Матильда перешла из католической веры в православную, получив имя Мария.

30 ноября 1926 года Великий князь Кирилл Владимирович Романов присвоил Матильде и её сыну титул и фамилию князей Красинских, а 28 июля 1935 года – светлейших князей Романовских-Красинских.

Бурные романы и душевные волнения не помешали Матильде прожить очень долго: она умерла в Париже в 1971 году, не дожив всего нескольких месяцев до собственного 100-летнего юбилея.

Особняк Кшесинской после октября 1917-го перешел в распоряжение Петроградского совета. В разное время там располагались музей «Уголок Ильича», Общество старых большевиков, снова музей Октябрьской революции. Ну а после распада СССР в особняке был открыт музей политической истории России.

Полагаю, в описанном сюжете вдумчивый читатель может найти немало ценного для размышлений: как писал проницательный Василий Осипович Ключевский, «история – не учительница, она надзирательница, она никогда ничему не учит, но всегда наказывает за незнание уроков».

Александр АЗАРЕНКОВ,

кандидат исторических наук, доцент