Интернет-диспут «Октябрь 1917 года: pro et contra»

Александр Азаренков

Кандидат исторических наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Данный лозунг в 1917 году «вбрасывался» безответственными политиками, рвущимися к власти на волне революционной смуты. И предназначался для дезориентированных, запутавшихся в многочисленных лозунгах безграмотных вооруженных солдат и матросов, ошалевших от вседозволенности. Их руками большевики и другие экстремистские группировки пытались свергнуть Временное революционное правительство и, тем самым, сами прорваться к власти. Между тем, в последнем составе Временного революционного правительства не было ни одного «капиталиста». Впрочем, охлократия (толпа) в 1917-м году записывала в «буржуи» любого прилично одетого человека в очках, шляпе, пальто или начищенной обуви. Так что данный лозунг тогда не соответствовал действительности. Соответствует ли теперь — не мне судить. Только нужно помнить, что рыбку в мутной воде чаще всего ловят, и не без успеха, всякого рода уголовники, авантюристы и проходимцы.

Константин Лазарев

Адвокат, депутат Государственной Думы в 2013-2016 гг.

На мой взгляд, сегодня этот лозунг абсолютно не востребован. Наши люди почему-то либо не ассоциируют министров с капиталистами, либо не связывают капиталистов со своим низким уровнем жизни. Все проблемы, в конце концов, сводятся к коррупции, особенно на местах. Систему, а самое главное, идею, которая движет людьми, не замечают, а те, в свою очередь, стараются никогда не говорить об этом. Понятие «капиталист» — это идейное понятие. Пока оно не носит откровенного негативного смысла для тех, кто приходит на выборы.

Все всегда голосуют за конкретного человека, не пытаясь понять, что у того в голове, какая иерархия ценностей, какая идея. А современные политики своими программами дурят интеллектуалов, наводят туман на неискушенного человека, а в итоге в плюсе оказывается не более 10% населения.

В пору объявлять всероссийский конкурс на лозунг.

Владимир Пятак

Кандидат философских наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Этот лозунг не востребован. Вот свергли на Украине министров-капиталистов Януковича и что дальше? Пришли другие, ещё круче. Проблема не в этом, мы погрязли в воровстве и коррупции.

Вот, пожалуйста, телеведущего Владимира Соловьёва наградили орденом. Он власти служит, власть его кормит, и он в фаворе, его истина не интересует. Раньше он говорил, что нам Крым не нужен, а теперь хвалит воссоединение Крыма. И так во всём, никаких принципов!

Ладно, он служит власти, но власть, когда вокруг нее такие люди, сама себя дискредитирует в глазах народа. Мораль в обществе упала ниже плинтуса, мы даже не чувствуем потери морали. Орден Соловьеву — это нормально. Вся страна возмущена выходками Сердюковым, но ему дают приличную должность, а Васильеву освобождают. Плюют в глаза стране, потеряны все нравственные чувства. Отсюда всё растёт.

Ну выгоним министров-капиталистов, придут такие же беспринципные и наглые, как эти.

Александр Азаренков

Кандидат исторических наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Здравствуйте, Виктор! Действительно, в начале 1990-х ряд историков увлекся «игрой в альтернативы». Но это поветрие быстро увяло, поскольку, как я думаю, не имело никаких научных перспектив. В самом деле: задача исторической науки — ответить и объяснить, ПОЧЕМУ случилось именно так, как случилось. А не заниматься поисками воображаемых вариантов. Отвечая на другие вопросы, я уже отмечал, что российская революция имела не классовое (или социальное) содержание, а была куда больше похожа на традиционный «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Если так и есть, то после «остывания» смутореволюции, ее «выдыхания», снова оказалась востребована привычная человеческой массе патерналистская власть. То есть автократия. К концу смуты большевикам пришлось, вместо не оправдавшихся надежд на мировую революцию, строить именно такую автократическую государственность в «одной, отдельно взятой стране». Поэтому у умеренно-социалистических партий меньшевиков и эсеров, выступавших за демократический, народный, самоуправленческий социализм, в условиях российской смуты не было шансов. Победил сталинский бюрократический державный большевизм, по сути отказавшийся от ленинско-троцкистской догмы невозможности социализма в России без «мировой революции». Победил прежде всего потому, что именно такой привычной власти с новым «красным» царем в России ожидало абсолютное большинство в стране — крестьянская масса.

Константин Лазарев

Адвокат, депутат Государственной Думы в 2013-2016 гг.

Прошу снисходительно отнестись к моей точке зрения, поскольку история не является моей профессией. Но, как мне видится, «демократический социализм» выразился в наибольшей степени как раз в Советах, избираемых по принципу прямой, а не представительной демократии. Чем не социалистический принцип? Я думаю, что тот политический строй, который образовался после октября 1917 года, и являлся «демократическим социализмом» в представлении крестьянской России. В этой части большевики, выдвигая лозунг «Вся власть Советам!», лишь констатировали набирающую силу действительность. Только выдерживание этого политического курса и дало им легитимность, обеспечившую победу в гражданской войне. Такая власть основывалась не на тирании, а на доверии.

Сегодня в понятие «демократический социализм» мы можем вкладывать какой-то иной смысл. Но тогда люди, не относившиеся к высшему сословию, сами, без чьего-либо внушения или указки, сформировали такие органы власти, какими они их представляли исходя из своего миропонимания.

Связывать «демократический потенциал революции» с работой Учредительного собрания (опять же я так думаю, но это не значит, что так оно и есть) — это представление западного человека о демократии: профессиональные политики, конкуренция партий, разделение властей, система сдержек и противовесов. В основе крестьянских представлений о государстве лежали принципы сельского схода.

Учредительное собрание вошло в противостояние с Советской властью, а потому и было распущено в январе 1918 года декретом Совнаркома.

Владимир Пятак

Кандидат философских наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Да, такая альтернатива была возможна. И может быть, это было бы лучше. Но там не оказалось людей, которые были способны удержать ситуацию под контролем. Большевики просто подобрали власть, которая валялась, или перехватили власть, утащили власть у демократов из-под носа. Так бывает в истории: кто-то «прошляпил» ситуацию, а этим воспользовались политические оппоненты.

Демократический потенциал у революции был и за него нужно было бороться. Но тогдашние лидеры страны, пришедшие к власти после февраля 1917 года, оказались не готовы его реализовать.

Александр Азаренков

Кандидат исторических наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

С какой стати нужно запрещать творческую (или научную) интерпретацию прошлого, которая кому-то не нравится? Как говорится, не нравится — не смотрите. Да и и не сработает никакой запрет. Телевидение — вчерашний день. В сети каждый может выбрать всё, что душе угодно. На любой мировоззренческий вкус.

Константин Лазарев

Адвокат, депутат Государственной Думы в 2013-2016 гг.

Если повнимательней прислушаться ко всем выступлениям Зюганова, то одним из главных его лейтмотивов является тема протеста против антисоветизма. Предполагаю, что и указанный фильм будет являться одним из элементов «демонизации» советской власти, начатой еще Горбачевым и продолжающейся сейчас. Борьба против антисоветизма – это и есть протест против данного фильма. Поэтому, нельзя говорить, что коммунисты ничего не предпринимают. Возможностей для сопротивления мало.

Во все времена в любом обществе всегда были, есть и будут разного рода ограничения и табу. Безграничная свобода смертельно опасна даже для самого носителя свободы. Всегда найдется более молодой и более сильный свободный субъект, свободный от моральных ограничений. Из этого следует, что чем больше государство будет руководствоваться принципом «не хочешь – не смотри», тем больше будет вырастать сильных, наглых, беспринципных уродов.

Владимир Пятак

Кандидат философских наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Я не видел этот фильм и даже не знаю, что говорить. Нужно сначала увидеть фильм, чтобы судить о нём. С «Матильдой», к примеру, всё понятно. В этот фильм заложена провокация.

Александр Азаренков

Кандидат исторических наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Если буквально — то, разумеется, нет. В одну реку дважды войти нельзя. Да и пережитый страной опыт исключает такой же сценарий событий. В то же время, если Вы имеете в виду возможность повторения саморазрушения традиционной российской власти (основанной на монополии государства на ресурсы и контроле за основными источниками дохода), по-научному называется «системный кризис» — то такой вариант не просто возможен, полагаю, он неизбежен. Уже трижды Россия его испытала: в конце XVI — начале XVII вв. («Великая смута»), в 1917 — 1921 гг. («революционная смута»), в 1991-м — распад СССР. Я считаю, что столетие назад самозапустился процесс трансформации империи реликтового (архаичного) типа, который не завершен. Идёт он неровно, со сбоями, то обостряясь, то затухая и даже поворачивая вспять, но затем вновь проявляясь. Что и показало начало последнего «системного кризиса», который отнюдь не завершен.

Константин Лазарев

Адвокат, депутат Государственной Думы в 2013-2016 гг.

События, подобные февралю 1917 года, полагаю, нас ждут в обозримом будущем: в период одного поколения. Это обусловлено природно-географическими причинами неконкурентоспособности нашей страны в целом, по сравнению с другими странами, что будет приводить к периодическим кризисам.

Гражданской войны не будет. В обществе не наблюдается необходимой для этого ненависти между его разными слоями.

Владимир Пятак

Кандидат философских наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

В истории события происходят один раз, потому что время необратимо. Один раз воскрес Христос, сказали христиане. И с этим вошла в сознание история. Все события однократны, поэтому и возникает вопрос о том, возможна ли историческая наука. Какие там законы, если события происходят один раз?

Поэтому вопрос нужно ставить по-другому: не возможно ли повторение Октября, а возможны ли какие-то потрясения в государстве. И кто это знает? Я не ясновидящий, например.

Наше общество продолжает развиваться. Революция – это один из способов развития общества, возможны и другие. Поэтому необязательно совершать революцию, чтобы развиваться. Революция позволяет обществу развиваться быстрее, но, может быть, сегодня это не нужно. Тише едешь, дальше будешь. Мы и так живём в обществе, которое постоянно ускоряется в развитии. Марксу такое общество и в дурном сне не снилось. У нас и так всё быстро идёт, куда ещё быстрее? Мы происходящее не успеваем осмыслить и понять.

Александр Азаренков

Кандидат исторических наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

В чем же, по вашему мнению, состояло непреходящее историческое значение Октябрьской революции 1917 года для России и мира? Столетие — достаточный рубеж, чтобы издалёка, с большого расстояния оценить любое событие и подвести его итоги. «Непреходящий» — значит устойчивый, постоянный, долговременный. На мой взгляд, революция и последовавшая за ней внутренняя война, переплетающаяся с интервенцией, больше напоминают традиционный для нашей страны разрушительный русский бунт, «бессмысленный и беспощадный». Поскольку в России не сложилось стратифицированное гражданское общество (его, кстати, нет и сейчас), то навряд ли тогда были классы и сопутствующие им классовые интересы, классовое сознание и т.д. Для большинства современников тех событий русский бунт был сначала (очень недолго) борьбой не за групповые интересы, а за идеалы. А в последовавшей за революцией междоусобицей (которую принято называть «гражданской войной») преобладали уже либо инстинкт выживания, либо шкурный интерес. Исчерпание энергии бунта, его «остывание», случившееся по нескольким причинам (важнейшими я вижу: 1) физическое «выбывание» самых активных, так сказать, «пассионариев», и 2) усталость от хаоса) означало конец смуты-революции. Уже в начале 1920-х годов пафос радикального преобразования России и мира (носителями которого была сравнительно небольшая группа «идейных» политиков) стал быстро выдыхаться. Поэтому в конце 1920-х Сталину пришлось «встряхнуть» страну «революцией сверху», насаждая уже обветшавшие коммунистические идеалы (в формах «индустриализации», «коллективизации», кампании борьбы с неграмотностью и малограмотностью, борьбы с новыми и новыми врагами). Теперь это был уже не «бессмысленный» стихийный бунт против системы, а плановая, упорядоченная и четко управляемая революция, так сказать, для нового поколения выросшей молодежи, которое в силу возраста опоздало поучаствовать в смуте 1917-го, и стихийная энергия которого была опасна для сталинской бюрократии. Тем более, что большевики, планировавшие продолжать удерживать власть и без мировой революции в «одной, отдельно взятой стране» (вопреки расчетам и убеждениям Маркса и Ленина) нуждались в модернизации отсталой России. Так что энергия молодого поколения (у китайцев они назывались хунвейбины) была канализирована в управляемый пафос созидания строек первых пятилеток и борьбу с легионами врагов партии (а фактически — лично Сталина). Это было подменой идеи социализма далеким от идеи желанием удержать и укрепить персональную власть вождя. И окончательным вырождением революции. В то же время усиление социальной мобильности в годы смуты и в годы сталинского «большого скачка» создало социальные лифты для той же молодежи из низов наверх, а также возможность получить пусть примитивное, неглубокое, но всё же образование. Но, как я уже отмечал, власть использовала избыточную энергию и энтузиазм молодежи, умело их разогревая и направляя в нужное русло. Проще говоря, воспользовалась молодежью. В конце 1930-х годов СССР всё больше входил в состояние бюрократической стабильности, которая начинала его «мертвить». Война с Германией заставила власть вновь «встряхнуть» страну, использовав на сей раз уже не коммунистическую пропаганду, а патриотические лозунги. Всё возвращается в исходную точку. Хрущёвский «коммунизм за 20 лет» был жалким римейком былого революционного пафоса, попыткой вдохнуть в бюрократизированную коммунистическую систему «второе дыхание». Послевоенный СССР с почти наследственной кастой советских аристократов — номенклатурой — куда больше походил на закостеневшую дореволюционную империю, чем на страну первой в мире «пролетарской революции». Да и был ли «бессмысленный бунт» революцией, тем более «пролетарской»?

Константин Лазарев

Адвокат, депутат Государственной Думы в 2013-2016 гг.

Мое осмысление октября 1917 года и последующих за ним событий основывается на работах профессора С.Г. Кара-Мурзы, с которым я знаком лично и неоднократно присутствовал на организуемых им диспутах.

Под «революцией», по моему мнению, следует понимать всю цепь событий от февраля до октября 1917 года. В течение этого периода Россия стояла на распутье: идти ли ей по пути евроцентризма, либо по какому-то своему. Это был давний спор, который продолжается и сейчас, западников и славянофилов. Историческое значение принятого в октября 1917 года страной решения в том, что Россия оказалась единственной европейской страной, которая не встала на путь евроцентризма. Победа в гражданской войне – это свидетельство того, что большинство нашего народа одобрило сделанный выбор.

Мы сделали выбор между западной моделью общества, где каждый сам за себя и ведет каждодневную «войну всех против всех» (философия Т.Гоббса) и философий крестьянского коммунизма, которая была единственной возможной формой физического выживания в условиях крайне сурового для сельского хозяйства климата.

Выбирая между западной философией жизни и традиционной, мы выбрали ту, где важнейшей ценностью, разделяемой абсолютным большинством нашего народа, является справедливость. В западном обществе она во многом замещена понятиям «выгода».

Владимир Пятак

Кандидат философских наук, доцент (ПГУ имени Шолом-Алейхема)

Непреходящее значение имеет немного вещей. Допустим, изобретение колеса или переход к земледелию имеют непреходящее значение. Масса вещей имеет преходящее значение. Крушение Римской империи имеет преходящее значение. Поэтому будем говорить просто об историческом значении революции.

Это крупнейшее, а может быть, самое крупное событие ХХ века. Последствия этой революции мы ощущаем в XXI веке. Под влиянием революции сформировался Советский Союз, сформировались международные отношения в XX веке, и эта инерция продолжается и в XXI веке. Это всё эхо Октября.

Бунт как кратковременный эпизод не имеет такого пролонгированного значения на столетия. Слово это придумали либералы. Что это объясняет? Вся русская довоенная эмиграция и сами большевики, все считали это революцией. Нравится это или не нравится, но революция произошла. И не получится повесить всю вину на большевиков, как предлагают либералы. Признать вину должны все.

Революция была грандиозным утопическим проектом строительства нового общества. Здесь принципиально не было ничего нового. Посмотрим на историю и везде найдём утопию, какие-то идеалы, мечты о лучшем. Но без утопии, без движения к лучшему нет истории. Люди поверили в соблазн, под влиянием которого совершали подвиги, мёрзли, строили, приносили жертвы. Такова история. Если не будет утопии, то история закончится.

Возьмём хотя бы последнее время, начиная с перестройки. Весь этот период забит утопиями о том, что Запад только мечтает заключить нас в свои либеральные объятия, он нас любит и хочет помочь. Сплошные утопии о рыночной экономике, которая сама себя выправит и отрегулирует. Чего только нам не навешали на уши. И ведь поверили Ельцину. Это сейчас мы пришли в сознание и понимаем, что там Ельцин натворил, а тогда же верили, все были за «демократию».

При установлении нового порядка гораздо больше сил тратится на разрушение старого, чем на созидание нового. По-другому новый порядок не устанавливается. Это эмпирический факт, который мы можем наблюдать в истории.